Таинственный венецианец - Страница 4

Эмма вспомнила, какой шок она испытала в детстве, узнав о намечаемой женитьбе своего отца на девушке, годившейся ему в дочери. И к тому же после смерти матери Эммы прошло всего несколько месяцев. Но отец женился, и Эмме пришлось привыкать к своей юной мачехе. Однако ее беспокойство было напрасным — Челеста не собиралась заниматься воспитанием маленькой девочки. Не теряя времени, она уговорила мужа немедленно отправить Эмму в пансион, хотя жалованья бухгалтера едва хватило на первый взнос.

Эмма с удовольствием окунулась в школьную жизнь. Она была общительной и доброй девочкой и поэтому без особых трудов завела себе много подруг в Академии Святого Джозефа, куда ее определили. На каникулы Эмму обычно отправляли к многочисленным дядям, кузинам и другим родственникам, и так продолжалось до тех пор, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы проводить каникулы дома, не мешая своей мачехе.

Каждый раз, когда Эмма видела своего отца, ей казалось, что он становится все более сгорбленным. Видимо, постоянные и все возрастающие запросы Челесты и бесконечные требования денег угнетали его. В год окончания школы, когда Эмма готовилась к поступлению в колледж, отец умер, и ей пришлось бросить учебу.

После того как дела ее отца были приведены в порядок, обнаружилось, что он ничего не оставил, кроме дома, в котором они жили. Дом же по завещанию отца переходил в полную собственность Челесты, и та заявила, что намерена продать его, а падчерице следует подыскать себе работу и снять комнату.

Эмме было всего семнадцать лет, когда жестокая рука Челесты вырвала ее из детства. Оставшись без родителей, без родного дома и средств к существованию, она чувствовала, как ненависть к мачехе переполняет ее. Эмма не могла простить этой женщине, что та была причиной неожиданной кончины ее отца и что теперь ей, Эмме, придется как-то приспосабливаться к жизни в этих труднейших для нее условиях.

Но время многое лечит, и Эмма, которая мало видела своего отца с тех пор, как Челеста заполнила всю его жизнь, постепенно смирилась с его потерей, что вряд ли случилось бы так быстро, сложись все иначе.

Челеста, как слышала Эмма, уехала в Штаты, и девушка не надеялась, да и не хотела увидеть ее когда-нибудь еще. Короткое объявление в газете сообщило ей, что мачеха вновь вышла замуж, и такое же короткое объявление известило о смерти ее второго мужа, Клиффорда Вогана, оставившего Челесту богатой вдовой. Эмму это совсем не интересовало. Она не испытывала зависти к мачехе, ставшей наконец состоятельной женщиной, а воспринимала все эти сообщения как-то отстраненно, будто все это происходило с чужим человеком, о котором она где-то слышала или читала, но лично никогда не сталкивалась. Эмма полностью была погружена в свою работу медицинской сестры в одном из крупных госпиталей Лондона и вскоре совершенно забыла о вторжении Челесты в свою жизнь и помнила только события далекого детства и нежную любовь своих родителей. Она вдруг поняла, каким слабовольным человеком был ее отец и что нельзя считать виновной в изгнании Эммы из родного дома только Челесту. Если бы отец не был таким бесхарактерным, мачехе вряд ли удалось бы так легко подчинить его своей воле.

В то время как Челеста пребывала в Штатах, Эмма заканчивала второй год своей стажировки в госпитале. Теплые, дружеские отношения со сверстниками и подругами на работе компенсировали ей недостаток домашнего уюта. Она всегда находила радушный прием в семьях подруг. Эмма усердно трудилась, получая только похвалы от наставников, и на самом деле считала, что наконец-то нашла свое место в жизни и убежище от ударов судьбы.

Но шесть недель назад она тяжело заболела гриппом, который дал осложнение на легкие. Когда кризис после пневмонии прошел, Эмма была такой слабой и истощенной морально и физически, что чувствовала себя неспособной справляться с обязанностями младшей медицинской сестры.

Сестра-хозяйка позвала ее в свой кабинет и посоветовала съездить к родственникам, чтобы окончательно поправиться после изнурительной болезни. И лучше всего, сказала она, куда-нибудь подальше от сырого и загазованного воздуха лондонских улиц.

Эмма не могла даже думать об этом. Она так часто проводила каникулы у родственников по настоянию Челесты, когда был жив отец, что надоела им своим присутствием. Большинство из них были по материнской линии и вряд ли отказались бы принять ее, но Эмма не хотела вновь чувствовать себя нахлебницей.

Сестра-хозяйка тоже не могла ничего придумать, и проблема повисла в воздухе до тех пор, пока авиапочтой не прибыло письмо из Нью-Йорка от Челесты. Мачеха предлагала Эмме сопровождать ее в Италию, где она намеревалась пробыть несколько недель. Точное время не было определено, но в письме говорилось, что Челеста вылетает в Лондон на следующий день после отправления письма и что Эмма должна встретить ее в аэропорту.

Поначалу Эмма почувствовала себя оскорбленной: после нескольких лет забвения Челеста так легко пишет ей с предложением поехать куда-то да еще требует встретить ее в аэропорту. Но непрочное материальное положение и пробудившееся любопытство, без которого она не была бы настоящей женщиной, побудили Эмму согласиться. Она поехала на автобусе в аэропорт и вернулась с мачехой на такси, полностью забитом новыми чемоданами Челесты.

Предложение госпожи Воган было еще раз обсуждено в шикарном номере гостиницы «Савой», где разместилась мачеха. Эмма — в своем недорогом виниловом белом плаще и со спутанными ветром волосами — в этой роскошной обстановке чувствовала, что выглядит скорее как служанка Челесты, нежели ее падчерица.