Таинственный венецианец - Страница 18

На следующее утро Челеста завтракала в своей комнате. С того первого дня, когда они прибыли в палаццо, она всегда просыпалась рано и выходила к завтраку в гостиную, чтобы, как думала Эмма, увидеться с графом. Но в это утро Анна известила, что у синьоры жуткая головная боль после вчерашнего бала и она просит графиню ее извинить, если ей придется провести утро, а может быть, и весь день в постели.

— Ну конечно! — воскликнула графиня. — Передай, пожалуйста, синьоре мои искренние соболезнования и скажи, что она может оставаться в постели так долго, как пожелает.

— Хорошо, графиня, — кивнула Анна и отправилась выполнять просьбу старой леди.

Через некоторое время она вернулась и обратилась к графу Чезаре, лениво потягивавшему кофе за утренней газетой.

— Синьор, — сказала она, — вам еще нужна корзина для пикника, которую вы просили?

Чезаре посмотрел на Анну, потом нарочито взглянул на Эмму.

— Да, — кивнул он, — она понадобится нам с синьориной Эммой.

— Ты же собирался сегодня на пикник с Челестой, — сказала графиня, как-то странно взглянув на него.

— Да, графиня, но, как вы слышали, она не может поехать.

— И ты решил взять… Эмму? — графиня закусила губу.

Эмма невольно задрожала, несмотря на жару. Слова графа Чезаре ее одновременно и обрадовали, и испугали, и она боялась, что переполнявшие ее эмоции отразятся на ее лице.

— Если, конечно, Эмма захочет поехать со мной. — Чезаре с беспокойством повернулся к ней: — А вы ведь хотите, не правда ли, Эмма?

— Куда вы собираетесь? — с трудом сглотнув, спросила она.

— На остров, который я хорошо знаю. В самом центре лагуны. Это один из маленьких пустынных островков, о которых я вам говорил. Там есть небольшое шале, в нем можно переодеться. Песчаный отлогий берег идеален для купания. Вода теплая, и у нас будет достаточно времени, чтобы поплавать и позагорать.

Графиня наклонилась и схватила своего внука за рукав.

— Чезаре, ты уверен… — Ее голос сорвался. — Ты ставишь Эмму в трудное положение, если, конечно, она сама не хочет поехать. — Графиня озабоченно посмотрела на падчерицу своей крестницы. — Эмма, вы уверены, что хотите этого?

Эмма поняла, что графиня по какой-то причине ждет, чтобы она отказалась. Но почему? Вероятно, она считает своего внука довольно опасным сопровождающим для юной впечатлительной особы, а пустынный остров — неподходящим местом для незамужней девушки и холостого мужчины.

Эмма чувствовала, что должна отказаться. Своим согласием составить графу компанию она создаст себе лишние трудности: во-первых, в отношениях с Челестой и, во-вторых, более серьезные, — с Видалом Чезаре. Но ей так хотелось провести несколько часов с ним наедине, что в данный момент ее мало заботила реакция мачехи на все это после их возвращения.

— Я очень хочу поехать, — сказала она, бросив взгляд на Чезаре. — Но только если вы не возражаете, графиня.

Пожилая дама откинулась на спинку стула и отпустила рукав своего внука:

— Конечно, я не возражаю. Как я могу? — почему-то она выглядела как человек, потерпевший поражение.

— У вас есть купальник? — спросил Чезаре, посмотрев на Эмму.

— Да.

— Тогда быстро берите его, и мы уходим, пока кто-нибудь еще не придумал причину, почему мы не можем с вами отправиться вдвоем на пикник. Корзинка готова, Анна?

— О да, синьор, как вы сказали, — кивнула Анна.

— Bene. Умница, Анна, давай ее сюда. Эмма, вы уже позавтракали?

Анна избавила девушку от необходимости сообщить Челесте о своем отъезде, сказав, что ее мачеха отдыхает и не стоит ее беспокоить. Как догадалась Эмма, служанка правильно оценила ситуацию и хотела избавить ее от скандала в самый неподходящий момент.

Захватывающая красота утреннего, позолоченного солнцем города освободила Эмму от беседы с графом, тем более что он был занят управлением катером, осторожно ведя его по узким каналам по направлению к лагуне. Эмма делала вид, что полностью поглощена созерцанием окрестностей и ей некогда обращать на него внимание, тогда как в действительности все ее существо трепетало при мысли о его присутствии, о худых загорелых руках, лениво покоящихся на рулевом колесе, о гибком и сильном теле и о насмешливых взглядах, которые он изредка бросал в ее сторону.

Эмма перед отъездом успела переодеться, сменив совершенно не подходившее ей платье, купленное Челестой, на легкие желтые клетчатые брюки и тунику из набивного ситца. Яркие краски одежды добавили теплоты обычно бледным ее щекам и привлекательности всему ее облику, а гладкие шелковистые волосы ровно падали на ее плечи.

Молчание затягивалось, и, когда город был уже далеко позади, Эмма почувствовала необходимость что-то сказать. Она повернулась к Чезаре и произнесла:

— Простите, что навязалась вам таким образом.

Чезаре посмотрел на нее насмешливо:

— Милая Эмма, не начинайте все сначала. Я думал, мы с вами еще в прошлый раз договорились, что будем друзьями — не больше. Вообще-то я просто хочу получше узнать вас. Понять, что вас интересует в жизни.

— Меня многое интересует, — ответила Эмма, игнорируя все остальное, им сказанное. — А что интересует вас?

— Тоже многое, — усмехнулся Чезаре. — Как и вы, я открыт для соблазнов.

— Перестаньте надо мной насмехаться, — сказала она, чувствуя раздражение. Эмма была непривычна к таким пикировкам и решила уклониться от разговора.

— Разве я насмехаюсь над вами? Эмма, вы так просто попались на удочку! Ну почему вы не можете принимать вещи такими, какие они есть? Почему вы во всем ищете причину? Если я решил пригласить вас на пикник, что в этом такого ужасного? У вас было право отказаться.